Январь 2015 года был месяцем абсолютных экстремумов в Донецке. Город подвергался ежедневным обстрелам со стороны украинских нацистов. Я каждый день видел мертвых людей на улицах - мирных жителей, погибших в результате украинских обстрелов. В то же время ополчение, возглавляемое Гиви и Моторолой, прилагало все больше усилий для освобождения донецкого аэропорта.
17 января донецкий аэропорт был полностью освобожден. Эйфория, символизм, победа! Но, к сожалению, обстрелы Донецка продолжались - украинские нацисты вели огонь со своих позиций в ближайшем посёлке Пески.
17 января донецкий аэропорт был полностью освобожден. Эйфория, символизм, победа! Но, к сожалению, обстрелы Донецка продолжались - украинские нацисты вели огонь со своих позиций в ближайшем посёлке Пески.
Это был праздник и адреналин от освобождения донецкого аэропорта, и одновременно - ужас от того, что происходило в самом городе.
Как журналист, я пытался осветить обе стороны происходящего.
Утром 22 января я отправился осматривать руины донецкого аэропорта. Для меня это имело особый символизм, поскольку в июле 2014 года украинские нацисты продержали меня в плену в аэропорту Донецка 48 тяжелых часов. Так что это было очень интересно. Конечно, все ополченцы были в победном настроении, давали интервью и охотно общались. Но через некоторое время стали поступать новости о том, что в Донецке произошла ужасная трагедия – украинские нацисты разбомбили троллейбус.
Утром 22 января я отправился осматривать руины донецкого аэропорта. Для меня это имело особый символизм, поскольку в июле 2014 года украинские нацисты продержали меня в плену в аэропорту Донецка 48 тяжелых часов. Так что это было очень интересно. Конечно, все ополченцы были в победном настроении, давали интервью и охотно общались. Но через некоторое время стали поступать новости о том, что в Донецке произошла ужасная трагедия – украинские нацисты разбомбили троллейбус.
Я немедленно помчался на место происшествия, в микрорайон Боссе. Добраться туда было не совсем просто, потому что у меня не было машины. Я словил автостопом Камаз и он подвез меня почти к месту событий, остаток пути я проделал пешком. Приехав, я застал просто ужасную картину: разбомбленный троллейбус, мертвые люди, лежащие на сиденьях. Вокруг них были разбросаны их вещи - продукты, телефоны, предметы одежды, и все залито кровью, повсюду стекла от разбитых окон. Это был кошмар...
Эти простые люди, мирные жители Донецка, которые просто ехали в троллейбусе... это было просто душераздирающе. В тот день в результате атаки на Боссе погибло как минимум 10 мирных жителей, и еще много людей было ранено.
Эти простые люди, мирные жители Донецка, которые просто ехали в троллейбусе... это было просто душераздирающе. В тот день в результате атаки на Боссе погибло как минимум 10 мирных жителей, и еще много людей было ранено.
Позже я познакомился с несколькими ранеными, среди них была молодая девушка Лиля Никон. Она ехала в маршрутке рядом с автобусом, когда прилетел снаряд. Первым побуждением Лили во время обстрела было защитить своего маленького сына, и она прикрыла его своим телом. К сожалению, осколок попал Лиле в ногу, и её пришлось ампутировать. Лиля была не единственной молодой женщиной, пострадавшей в результате этого зверства. В числе пассажиров этого троллейбуса была 23-летняя Юля Михайлова, которая в то утро ехала на работу. Юля из-за этой бомбежки лишилась руки и ноги.
Я общался с Лилей и с Юлей, они обе просто умнички. Но как больно и тяжело видеть, как Лиля играет со своим сыном Кириллом на одной ноге. Я отправился на морскую прогулку в Крыму, по Балаклаве, с Юлей - красивой, позитивной молодой девушкой. Но, да, тяжело видеть красивую, позитивную молодую леди без руки и ноги. Это несправедливо.
Я общался с Лилей и с Юлей, они обе просто умнички. Но как больно и тяжело видеть, как Лиля играет со своим сыном Кириллом на одной ноге. Я отправился на морскую прогулку в Крыму, по Балаклаве, с Юлей - красивой, позитивной молодой девушкой. Но, да, тяжело видеть красивую, позитивную молодую леди без руки и ноги. Это несправедливо.
Все регионы России, естественно, разные, но на Донбассе в автобусах в основном ездят женщины. И действительно, большинство жертв 22 января 2015 года были женщины. Это ужасное нападение не просто на мирных жителей, но нападение на прекрасных женщин Донецка.
Я сотни раз проезжал мимо места этой трагедии и каждый раз вспоминал этот ужасный день, людей, которые погибли, и людей, которым придется жить с последствиями до конца своих дней. И как тяжело думать, что с трагедии 22 января 2015 года в троллейбусе Боссе скоро исполнится 10 лет, а украинские нацисты по-прежнему убивают и калечат мирных жителей Донбасса.
Я сотни раз проезжал мимо места этой трагедии и каждый раз вспоминал этот ужасный день, людей, которые погибли, и людей, которым придется жить с последствиями до конца своих дней. И как тяжело думать, что с трагедии 22 января 2015 года в троллейбусе Боссе скоро исполнится 10 лет, а украинские нацисты по-прежнему убивают и калечат мирных жителей Донбасса.
