Панорама: «Чех с паспортом ДНР»

Олдрих Грунд приехал из Чехии. Воевал с первых дней вооруженного конфликта - сначала добровольцем, потом военнослужащим армии ДНР. Был командиром подразделения, имеет награды, дослужился до чина подполковника. В мае нынешнего года уволился со службы и теперь живет в Харцызске. Более того, стал гражданином Донецкой Народной Республики. О том, как он оказался в наших краях, где вое вал и что пережил, Олдрих Антонович рассказывает нашим читателям.

...Встреча в редакции переносилась несколько раз - наш гость очень занятой человек, занимается ремонтом двигателей грузовых машин, и работы хватает. Чинить и управлять боль шими автомобилями - его любимая профессия, избранная в детстве. Пригодились его знания и умения и на нынешней войне. Но обо всем по порядку...

- Олдрих, как вы оказались на Донбассе?

- Я - дальнобойщик. Мно го лет занимался перевозка ми, исколесил всю Европу, много раз бывал в России, Белоруссии. А в мае 2014 года впервые попал на Украину. Мой напарник - двоюродный брат Войта, с ним мы везли на донецкий завод «Норд» комплектующие детали.

- Не страшно было ехать сюда? Ведь вы, наверное, знали о неспокойной обстановке?

- Да, новости слушали, ви дели, что в Донецке идут протестные митинги, но не представляли, что начинается настоящая война. 26 мая на трассе перед Славянском нас остановили бойцы «Правого сектора». Проверили доку менты, попросили покинуть машину и идти по дороге до блокпоста, сказали: тут граж данским ездить нельзя, опас но, вы идите, а мы машину сами пригоним. Спорить с вооруженными мы не стали, пошли к блокпосту. Там уже были ополченцы... Попыта лись было вернуться к маши не, но с той стороны начали стрелять... Вот так и «отжали» фуру. Думаю, нас не тронули, потому что мы - иностранцы, да еще из Евросоюза. Кстати, чешский владелец автомобиля долго разыскивал свой транс порт, и ему потом через по сольство вернули тягач, прав да, совсем разбитый, годный только на запчасти...

Через какое-то время попа ли в Славянск. Вокруг уже полным ходом шли боевые действия. Люди, живущие в городе, все еще не верили, что украинские войска могут стре лять по своим... Но обстрелы становились все сильнее. Ког да во дворе своими глазами увидели маленькую девочку, которая погибла от осколка прилетевшей мины, поняли - назад дороги нет, мы будем защищать Донбасс! Здесь убивают славян и идет геноцид народа...

- Как приняли ваше решение родители? Они в Чехии?

- Да, вся семья там. Роди тели, две старшие сестры с семьями. Мама плакала, про сила вернуться. Но я уже решил, что остаюсь.

- Скучаете по родине?

- Очень, иногда такая ностальгия, особенно после разговоров с мамой. Слава богу, есть средства коммуникации, видимся, общаемся. Они очень переживают. Но вернуться домой не могу - это же Евросоюз, там меня ждут преследования, ведь я теперь «российский сепаратист» и «пособник терроризма», как нас там называют.

- А где вы родились, жили?

- Родился в селе Роуднице-на-Эльбе. Отец всю жизнь проработал водителем, трудился на мельнице, муку развозил по пекарням, мать - доярка. С малых лет помогал отцу - в выходные грузовик дома стоял, надо было что-то подремонтировать, тормоза проверить... Мне очень инте ресно было, и отец всему учил. После школы, в 1989-м пошел учиться в институт топливной аппаратуры и ди зельных двигателей. Служил в чешской армии - в танковых войсках. Стал профессиональным водителем, ходил в дальние рейсы. Спасибо грузовику - объездил многие страны, полмира посмотрел... Жил в небольшом промышленном городе Мост, он находится почти на границе с Германией. Там рядом протекает река Эльба. Это северная часть Чехии... Сейчас вот живу в Донецкой Народной Ре спублике, в Харцызске, есть любимая девушка. Я теперь связан с этой землей, тут воевал, на Саур-Могиле мой брат похоронен...

- Расскажите о вашем бое вом пути.

- В ополчение записались в Славянске. Познакомились с Игорем Ивановичем Стрелковым, объяснили, кто мы и откуда. Нас определили в Славянскую бронегруппу. После Славянска были Карловка, Нетайлово, потом - Иловайск, Снежное, Саур-Могила, Степановка...

Еще со Славянска воевал рядом с Гиви - он на одной «Ноне», я - на второй. Этих самоходных артиллерийских орудий у нас было всего два, мы их получили из Артемовска после того, как ополчение захватило военную часть. Так как я по специальности моторист, специалист по дизельным двигателям, мне доверили такое орудие. Гиви - командир «Сомали», а я - командир другого подразделения, гаубичного артиллерийского самоходного дивизиона. И в Иловайске мы воевали с ним вместе. Почти за три года приходилось побывать в разных местах, а в последние месяцы перед увольнением служил на Южном направлении.

12 августа 2014 года погиб мой брат вместе с двумя со служивцами, они воевали в составе батальона «Восток». Из Шахтерска их перебросили под Миусинском.

Получив боевое задание, они втроем пошли к блокпосту противника, но их обнаружили и расстреляли из пулемета, а потом раскатали гусеницами. В один гроб их собрали... В одной могиле они лежат - два чеха Иво Стейскал и Войтех Глинка и Дмитрий Луц, у которого был позывной «Немец». Он сам из Константиновки, за четыре дня до ги бели у него родилась дочь...

- Ранения у вас были?

- Серьезных нет, а оско лочные были. Однажды меня телефон спас. Чуть ранее, с конца июля, наша Славянская бронегруппа попала в окруже ние под Степановкой, рядом с Саур-Могилой. При обстреле пуля рикошетом попала в раз грузку, где лежал смартфон. Он, конечно, разбился, но жизнь мне спас. Во время боев в Дебальцево вместе с ребята ми в окопе получил контузию во время обстрела, долго в се бя приходил.

- Расскажите о наградах.

- Самые дорогие - Георгиевский крест 4 степени и именное холодное оружие от Стрелкова. Получил награду за спасение «Ноны» - за то, что смог ее вывезти из Славянска, когда была команда отходить на Краматорск и в Донецк.

Об этом приказе я не знал, а только получил задание - выехать на «Ноне» на боевые позиции. Чуть не доехал - вышло из строя сцепление. Надо сказать, его загубили, когда перегоняли орудие из Артемовска. Наши «кулибины» придумали, как исправить, но это было ненадежно.

И вот в ответственный мо мент - ломается. Машина за водится, стреляет, но скорость включить не могу. Ста ло темнеть. Славянск практически окружен, на ши колонны вы ходят под огнем, а мы стоим. Какой-то офицер мне, старше му сержанту, стал приказы вать: взрывайте гранатой транс порт и уходите полями. Я в от вет: «Нет, машину не брошу»! и потянулся за автоматом. Ну, тот куда-то исчез. А я попросил ребят на другой самоходке помочь разогнаться, как-то включил вторую скорость... В общем, без сцепления до самого Донецка доехал.

- Эти две «Но ны» остались «жи вы» после всех боев?

- А как же, целые и невредимые стоят в подразделении Гиви. Министр обороны Кононов приказал беречь эти две маш ны 2С-9 «Нона» - в Славянск вернемся, там на постаменты их поставим... Так случилось, что мы в боевом порядке покидали Славянск, и там остались мои вещи, сумка, документы... И теперь у меня новый паспорт - гражданина Донецкой Народной Республики.

- Когда оставили свою «Нону»?

- После Иловайска меня пересадили на фуру. Потом занимался ремонтом и «реанимацией» транспорта. Еще одна история связана с танками. Однажды в Екатериновке вместе с хлопцем из Снежного мы увели два танка у батальона «Донбасс»! Они стояли у магазина, а боевики спали напротив, пьяные. Как же не воспользоваться такой возможностью? В общем, они даже не проснулись. А могли бы, да как «дали» бы в заднюю часть машины! Но обошлось - они были сильно пьяные. Когда завели мотор, один из них во сне повернулся, прижал к себе автомат, и только...

- Тогда, в 2014-м, у ополченцев было ощущение быстрой победы?

- Нам казалось, что вот-вот ситуация будет перелом лена, поможет Россия, и случится примерно так, как это произошло с Крымом. Прекратится это бессмысленное убийство мирного населения. Самое страшное, когда гибнут старики, женщины, дети. Как смотреть на все это? Прослужив почти три года, я уволился. Но если грянет большая война, я тут же вернусь в строй, на защиту республики. Так же говорят мои побратимы, с которыми воевали в 2014-м...

- Олдрих, вы очень хорошо говорите по-русски, да еще и отчество у вас - Антонович...

- Потому что мой отец - русский, он родом из Хабаровска. Во время «Пражской весны» попал в Чехию, встретил мою маму, да так и остался. Русский дома звучал, а еще мы его в школе учили. Тогда же была Чехословакия, СССР - друг, во всех странах Варшавского договора учили русский язык.

- Может, когда-нибудь на родину, в Чехию, поедете...

- Очень надеюсь. Когда-то же ситуация изменится, так вечно продолжаться не может. И сейчас мир меняется. Когда на Украине в 2014-м все только начиналось, в Чехии были против Донбасса, на стороне Америки. А теперь народ стал понимать, что происходит. Я общаюсь с земляками и вижу: процентов 70 - за ДНР и ЛНР. В Остраве уже есть представительский центр ДНР. Да и наш президент Милош Земан на стороне России, считает, что с РФ надо дружить и сотрудничать. Отказался принимать мигрантов... Земана в Евросо юзе «прижимают» за его позиции. Он единственный глава страны из Европы, который приехал в 2015 году в Москву на парад 9 Мая. Его пытался урезонить американский посол, но он все равно поехал. Да, скоро все будет по-другому...