Эннио Бордато: "Когда я в России - я дома"

– Эннио, в 1981 году вы впервые приехали в Москву. Какие тогда были отношения между Россией и Италией? Изменились ли они за сорок лет?

– В 1981 годув Италии всё ещё действовали партии, рожденные Сопротивлением и борьбой с фашизмом. Мир был четко поделён на две части: на Западе, как и в Советском Союзе, правящий класс осознавал опасность военного противостояния, особенно атомного.

Прошло больше сорока лет. Россия сегодня не просто сильна, она стала маяком для народов мира, которые хотят выйти из-под влияния США – империи лжи и злоупотреблений. Италия же, напротив, утратила способность быть нацией, которой удаётся говорить со всеми. Современные политики вышли из соросовских университетов. Глубоко невежественные, не имеющие ни внутренней культуры, ни аналитических способностей, эти люди «катапультированы» на ответственные политические посты исключительно для того, чтобы служить интересам НАТО.

В годы «холодной войны» итальянская автомобильная корпорация Fiat подписала с СССР соглашение о научно-техническом сотрудничестве, нефтегазовая компания ENI – об импорте нефти и газа. А за последние годы единственный раз Италия вернулась к такому настрою. Я имею в виду соглашение Pratica di Mare, в котором Берлускони смог стать сторонником мира и диалога (на саммите была принята Римская декларация о создании Совета Россия-НАТО).

С 24 февраля 2022 года в Италии опустился занавес пропаганды и цензуры, достойной фашизма. Все СМИ милитаризированы, обычным людям трудно понять истинную динамику развития событий. Но все понимают, как сильно нашей экономике не хватает российского газа, российских туристов, российских спортсменов и артистов.

– Что общего у Италии и России в плане культуры, традиций? Что так зацепило в России вас?

– При первом знакомстве с Россией я был ошеломлён запахами (сейчас они частично исчезли), небом, людьми, архитектурой городов, особенно Москвы. Тогда я не только ни слова не говорил по-русски, но даже не знал букв кириллического алфавита. Что трудно объяснить, так это то, что я не просто влюбился в Россию – я сразу почувствовал глубокое чувство принадлежности. Даже сегодня, спустя много лет, я чувствую: когда я в России - я дома.

– У вас много общественных проектов здесь, вы помогали и московской больнице, и детям Донбасса и Беслана, и в регионах были проекты. Как родилось желание помогать?

– Впервые я был в Москве в эпоху Брежнева. И жизнь СССР того времени была отмечена чередой генеральных секретарей ЦК КПСС. Я видел Андропова, Черненко, Горбачёва… Видел и крах «рая на земле», и ужасную трагедию 1990-х годов. Как писал философ Александр Радищев: «Я взглянул окрест меня – душа моя страданиями человечества уязвленна стала». Именно поэтому в 2001 году я основал благотворительную организацию «Помогите нам спасти детей». С тех пор мы многое сделали. Москва, Архангельск, Волгоград, Улан-Удэ, Беслан… С 2014 года мы помогаем детям Донбасса. И российские партнёры (фонды, больницы, министерства), и многие итальянцы всегда очень положительно отзывались о нашей работе.

– А были ли какие-то сложности в Италии из-за помощи Донбассу? Пытались ли вам как-то помешать? Сталкивались ли с осуждением?

– После 2022 года у нас возникли некоторые проблемы, скажем так, со стороны не-итальянцев с разрушенными мозгами. Но очень многие мои соотечественники не остаются равнодушными к чужой беде. Нам действительно удалось помочь тысячам детей в Донбассе, оказать гуманитарную помощь сотням семей, деревень, школ, детских садов, больниц. И это благодаря многим итальянцам, которые в том числе из-за нашей работы смогли узнать правду о Донбассе.

– Читала, что вы с 2014 года помогаете селу Глубокое на окраине Горловки. Ездили ли туда сами?

– Никто из нашей ассоциации, ни я, ни другие, никогда физически не были на Донбассе. Мы работаем через местных координаторов, которые помогают нам выявлять потребности людей, распределять помощь. Не ездим мы по двум причинам. Во-первых, потому что таким образом мы экономим много финансовых ресурсов, которые идут на детей. Во-вторых, потому что с 2014 года мы не хотели спровоцировать провокации официальной Украины, которая, кстати говоря, поместила меня на сайт «Миротворец»*.

– Вы оказываете помощь в том числе Мариуполю, который сейчас восстанавливается. В чём она заключается?

– Да, это один из наших важных проектов. Когда в городе только прекратились боевые действия, благодаря друзьям ассоциации в Ростове мы передали гуманитарную помощь детям, которые со своими семьями все время боев жили в подвалах, а также молодым мамам, которые родили в этих драматических условиях. Нам удалось связаться с местными властями и помочь с восстановлением больницы. Мы запустили программу «Поможем возродить Мариуполь», и пожертвовали оборудование для родильного отделения. Сегодня, наконец, женщины Мариуполя могут рожать детей в безопасности, окружённые заботой.

– Какими проектами занимаетесь сейчас?

– Мы продолжаем помогать пациентам российской детской клинической больницы в Москве с помощью нашего партнёра, фонда deti.msk.ru. Не прекращаем помогать детям Донбасса. В 2025 году одним из новых проектов станет программа психологической поддержки для детей ДНР, которую мы сделаем совместно с волгоградским фондом.

– Вы недавно посещали Северную Осетию – Беслан, где 20 лет назад теракт в школе унёс жизни 334 человек. Ваша ассоциация собирает подписи в Италии за присуждение Беслану Нобелевской премии мира. Не считаете ли вы, что эта премия давно дискредитирована?

– Конечно, да! Нобелевская премия мира абсолютно дискредитирована, но... Номинировать на неё город Беслан – значит, вернуть его в центр внимания всего мира. Это значит говорить на Западе о терроризме, о России, о городе, который из-за пережитой им боли стал двигателем мира, диалога. Всё это «убивает» пропаганду коллективного Запада. О детях Беслана так же важно помнить, как и о детях Донбасса.